Турнир - Страница 39

Приезжали, платили и выбирали. Кодекс Наемника надежно защищал нанимателя от любых неожиданностей. Умри, но защити! Простое и неизменное правило. В случае неудачи Гильдия рассчитывалась за провинившихся. Или не справившихся, различия в этом никто не делал. Со стороны нанимателей обман исключался априори. Кому охота иметь во врагах самую могущественную Гильдию Империи?

Когда магистр Цириус и его друг Вокка прибыли в Пустошь, главный плац городка был освещен сотнями чадящих факелов. Около двух тысяч наемников сгрудились вокруг деревянного помоста в тревожном и угрюмом молчании. На почетном возвышении, прижавшись друг к другу, темнели на светлом фоне угасающего летнего неба три стройные фигурки. В черных обтягивающих штанах, в кожаных безрукавках и с безвольно поникшими головами.

Черненькая, беленькая и рыжая. Валькирии монастыря Дианы-охотницы. Элита наемников. Одни из лучших клинков Империи.

Магистр Цириус потрясено ахнул. Это что же они должны были совершить, чтобы подвергнуться публичной казни? В том, что это казнь, он не сомневался. Вон, и полная звезда Карающих ждет своего часа. И глашатай уже во второй раз выкрикивает ритуальную фразу.

— Чертовы железяки! — где-то сбоку выругался вполголоса Вовка. — Понавешают на себя всяких побрякушек, не пройти, не проехать.

На него зашикали со всех сторон. Вовка беззлобно огрызнулся — занят был, палец сосал. Безымянный. Которым неосторожно зацепился за острый кинжал одного из наемников. Старый аптекарь укоризненно покачал головой. Такие методы лечения ран он никогда не одобрял.

— Надо мазь приложить из толченых костей белой совы, — посоветовал он. — Иначе огневица начнется… — и по профессиональной привычке пригрозил: — Потом всю руку оттяпают. До конца дней своих калекой останешься.

На пугливых завсегдатаев аптеки это всегда действовало безотказно. В плане продаж. Вовка посмотрел на него диким взглядом. Услышав невнятный гул, перевел взор на помост, заинтересовано прищурившись. Хмыкнул, не выпуская палец изо рта.

— Это фто?

— Что — фто? — не понял магистр.

Вовка сплюнул на траву кровавый сгусток и спросил еще раз, облизывая губы:

— Что это за трио на эстраде? Концерт, что ли? — еще раз взглянув на сцену, одобрительно крякнул: — Девчонки-то высший сорт! Хоть сейчас в Юрмалу отправляй. Или в Сопот.

Магистр недоуменно пожал плечами — он мало что понял из восторженных реплик своего юного друга. Но основную суть уловил верно, и ответил осторожным шепотом:

— Им сейчас головы рубить будут.

— Кому? — изумленно вскинулся Вовка, позабыв про кровоточащий палец.

— Девам-воительницам, — скупо пояснил Цириус.

Вовка присвистнул.

— За что?!

— Скорее всего, они не исполнили контракт. — Цириус сокрушено покачал головой и философски заметил: — Это карма. Наемники знают, на что идут.

— Хорошенькие у вас порядки! И куда только профсоюз смотрит? — забормотал Вовка, озираясь по сторонам. Яростно почесав в затылке, он неожиданно предложил: — А давай их выкупим? Нам все равно кого-то нанимать придется. Эти вроде бы ничего, сойдут.

Магистр хмыкнул. Его друг не разбирался в самых простых вещах. Если их приговорили к казни, то плата может быть только одна — кровь. Звонкие монеты в таких ситуациях не в ходу.

— Думаешь, золота не хватит? — по-своему истолковал его молчание Вовка. Вновь посмотрев на помост, он нахмурился. — Че там за клоун бакланит? Про вызов какой — то гонит?

Глашатай в третий раз огласил ритуальную фразу. Цириус, видя недоумевающую физиономию своего юного друга, кратко объяснил суть. Жизнь ослушниц в воле богов, но древнее правило незыблемо: даже они имеет право на защиту. Нужно всего лишь принять вызов полной звезды Карающих, опытных и беспощадных рубак. Одному против пятерых.

И победить.

На это раз Вовка смотрел на помост долго, очень долго, не отрывая напряженного взгляда. Угрюмо молчали наемники, легкий ветерок играл с распущенными волосами валькирий, и лишь старый ворон хрипло каркал в торжественной и мрачной тишине.

По точеной скуле беленькой воительницы скатилась одинокая слезинка.

Вовка молча сбросил куртку.

— Ты куда?! — ухватился за локоть перепуганный аптекарь. — Против Карающих даже Белый Дракон не устоит… С ума сошел?!

— Слушай меня внимательно, дружище Химериус! — голос самоубийцы звучал глухо и отрывисто. — Слушай и запоминай! Я, конечно, не мать Тереза и даже не Александр Матросов, но есть вещи, которые я не привык прощать никому. И одну из них ненавижу больше всего: я не могу видеть слезы детей и женщин. И когда я это вижу, то головы отрываю без предупреждения… — сунув мощный кулак под нос аптекарю, он с угрозой спросил: — Чуешь, чем пахнет?

Серебряный перстень тускло блеснул под светом Первой луны, краешком золотистого рога высунувшейся из-за низких багровых туч. Блеснул рубиновым цветом от крупной капли крови, застывшей на полированном зерцале.

Магистр, против обыкновения не обидевшись на перевранное в очередной раз имя, осторожно принюхался. Кулак пах смертью. В таких вещах потомственный кровосос не ошибался никогда.

Вовка отодвинул в сторону стоящего перед ним наемника и с неумолимостью ледокола двинулся сквозь плотную массу. На пятом шаге по толпе прошелестел изумленный шепоток:

— Вызов принят!

На десятом его хлопнули по спине. Когда показался просвет, на оголенных плечах отпечаталась не одна пятерня. У самого края помоста его притормозил бородатый верзила с безобразным шрамом, рвущим наискось лицо.