Турнир - Страница 40

— Я не знаю, как тебя звать, парень. — В темных глазах наемника не было сочувствия и жалости; лишь где-то в глубине таилось безмерное уважение. — Да и не важно это, головы тебе все равно не сносить. Но у меня есть сто монет — все, что осталось от последнего контракта. И я их поставлю на тебя.

Хлопнув по подставленной ладони, Вовка одним прыжком взлетел на помост. Весело подмигнул девчонкам, довольно отметив вспыхнувшие безумной надеждой прекрасные взоры. Подмигнул и резко обернулся. Потрясенный шепот за спиной он не услышал. Сухие, растрескавшиеся губы беленькой валькирии дрогнули в беззвучном восторге:

— Черный Паук!

Над затихшей Пустошью разнесся грозный рык солнцевского бригадира. От этого рыка подгибались колени блатной шпаны, бледнели прожженные урки, липкий ужас пробирался в сердца случайных зевак, и малолетние гопники в страхе разбегались, заслышав лишь отголоски. В этот раз бывший бригадир постарался на славу, рыкнув от всей души:

— Ну что, фраерки, потанцуем?!

Не сработало. Полная звезда Карающих отозвалась презрительным молчанием.

* * *

О монастыре Дианы-охотницы ходили разные слухи. Кто-то говорил, что могучие чародеи построили его три тысячелетия назад как тайное убежище от императорского гнева. Другие считали, что не обошлось без Древних, укрывавших в нем свои секреты. Третьи с пеной у рта доказывали, что это отделившаяся ветвь Ордена Серр. Правды не знал никто. Как и не знали, где он находится.

Монахов монастыря никогда не встречали на ярмарках, торжищах и рыцарских турнирах. Единственным местом, где горожане замечали черную сутану, был Приют брошенных детей. Или его многочисленные отделения в самых разных уголках Империи. Именно из Приюта черпал свои кадры монастырь Дианы-охотницы. Монастырь, в котором едва ли не с самых пеленок проходили воинское обучение Вика, Инка и Энея.

Разными они были, девы-воительницы. Черноволосая, с короткой мальчишечьей прической Энея всегда гнула свою линию порой до смешного упрямства. В их маленькой команде она была лидером. Рыжая, с мелкими кудряшками Вика брала свое хитростью, смекалкой и неотразимым девичьим обаянием. Хотя среди воспитанниц монастыря уродин никогда не замечалось.

Велик был спрос на валькирий. Аристократы и богатые купцы охотно платили звонкой монетой за умелых наемников. Когда же в личной охране состояли прекрасные воительницы, платили вдвойне, не чинясь. Каждому приятно созерцать подле себя симпатичную мордашку вместо обветренной грубой физиономии какого-нибудь отставного капрала с пограничных рубежей. Голый расчет и никаких эмоций. Монахи Дианы-охотницы свое дело знали туго.

Хрупкая Инка рядом с подругами всегда казалась самой слабой. Пепельно-русые волосы до лопаток, наивно распахнутые голубые глаза, очаровательно вздернутый носик, стройные ноги и гибкая талия. Куколка, не воин. Но на левом плече у нее красовалась та же грозная татуировка, что и у подруг. Свернувшаяся в клубок Ленивая Пантера. Третий по рангу Знак воинского мастерства в Империи. И не просто знак — личный амулет, защищающий от магии.

Словом, разными они были, девы-воительницы. Но в одном сходились наемники Пустоши: лучшую команду стоило еще поискать. И не мудрено, что сложный, но щедрый контракт достался именно им. Правда, имелась одна небольшая червоточинка. В этот раз предстояло не защищать, а убивать.

Нет, по Пустоши и раньше ходили слухи, что некоторые наемники не брезгуют перехватывать заказы даже у Клана Убийц. Но то слухи, а это — вполне себе официальное задание. Одно дело сойтись в честной схватке или в составе небольшой армии захватить замок непокорного барона, другое — напасть из засады, обрядившись в разбойников. Но и этому нашлось свое объяснение. Герцог Юсуф, родной брат убитого заговорщиками властителя Алавийского княжества не желал излишних волнений. Среди мятежников было немало влиятельных персон, и публичная казнь могла привести к новой смуте. Но помиловать их он тоже не мог — душа невинно убиенного брата взывала к мести. Проще было списать все на лихих людей.

И малая звезда валькирий отправилась в погоню за беглыми мятежниками. Может быть, они и отказались бы от заказа, если не одно пакостное обстоятельство: уже третью седмицу они сидели на мели. Благо, любой трактирщик охотно накрывал стол, не требуя платы. Знали, что за ними не пропадет. Сначала ты работаешь на имя, затем оно на тебя. Но в азартных играх (стыдно признаться, но прелестные наемницы банально проигрались в кости) славное имя — не подспорье.

На третий день они вышли на след. Полдюжины воинов и десяток трусливых дворовых людишек достойного сопротивления оказать не смогли. Все было кончено в считанные минуты. Но в самый последний момент Инка совершила свою самую серьезную ошибку. Серьезную и, как выяснилось позднее, последнюю в ее недолгой жизни.

Дрогнула рука с занесенным клинком, не смогла завершить смертоносный удар. Девчушка стояла перед ней, чуть моложе ее самой. С заплаканными глазищами и испугано засунутым в рот кулачком. Видно боялась кричать, опасалась вниманье привлечь.

Плюнула тогда Инка на заказчика (не хватало еще детей убивать), бросила девчушке какие-то лохмотья, чтобы переоделась в бродяжку-паренька, да суровым голосом пугнула ее. В мгновенье ока скрылась девчушка в непролазной чаще, лишь пятки засверкали. Слова худого не сказали ей тогда Вика и Энея. И не мудрено. Они всегда горой за дружку стояли. Раз решила, значит в своей воле, а они поддержат, даже если она не права.