Турнир - Страница 29

Узкий рубиновый луч вылетел из жезла и ласковой щекоткой скользнул по груди. По телу пронеслась волна блаженного тепла. Вовка радостно вздохнул — ощущения были восхитительными. Неожиданно отозвался перстень на пальце, легкой дрожью напомнив о себе. Вовка шагнул вперед, схватил рукой монаха за ворот и без усилий оторвал его от пола.

— Ты куда мальчонку дел, чмо в рясе? — почти дружелюбно осведомился он. Подумав секунду, оскорбительно ухмыльнулся: — Мастер Йода хренов.

— Ква…ква… — изобразил лягушку монах, позеленев всей физиономией; лишь губы остались белыми, змеиными. — Ква… вашему с-сведению, оскорбление действием лица духовного с-сана приравнивается к государственной измене. Статья восьмая Уложения о н-наказаниях… п-пункт седьмой, — слегка заикаясь, выпалил он заученную скороговорку.

— Измене какому государству? — неожиданно заинтересовался Вовка.

— Великой Империи Араниэля! — воспрянул духом монах. Громко икнув, неуверенно добавил: — Тебе голову отрубят… — и вновь забормотал: — Жезл не сработал… магия не подействовала… срочно доложить.

— Значит, если я подданный другой империи, то измена имеет место не быть, — слегка встряхнув разговорчивого пленника, Вовка начал размышлял вслух казенным слогом. — А раз нет измены, то отсутствует и факт оскорбления лица… — запнувшись на мгновение, ухмыльнулся и деловито продолжил: — Зеленого лица духовной национальности. Вычитание вышесказанного подразумевает правомерность совершения действия, если иное не вытекает из императивной нормы закона… Так? — почти ласково осведомился он.

— Так, — на всякий случай подтвердил обескураженный монах, с опаской косясь на мучителя. — Если не вытекает…

Рука стала затекать, и Вовка разжал пальцы. Монах грохнулся на стул, звучно щелкнув челюстью. Судорожно вздохнув, он схватил жезл и вновь направил его на Вовку. Камень выплюнул розовый луч, почернел и… иссяк.

— Батарейки кончились? — задушевно спросил Вовка и выдернул жезл из рук монаха. — Дай сюда игрушку, пока не сломал окончательно.

— Ба…ба… -заблеял напуганный монах, делая попытку приподняться со стула. — Не… не может бы… бы…

— Достал ты меня, ба-ба-баклан! — передразнил его Вовка. — Отдохни малость… поспи! — заботливым тоном сказал он.

Увесистый кулак беззлобно опустился на макушку незадачливого следователя. Гипноз подействовал моментально — монах заснул, закатив к потолку поросячьи глазки. Вовка осмотрелся, зябко переступив босыми ногами по полу. Так и менингит подхватишь, — озаботился он.

Быстро раздев палача — монах не подходил по комплекции — Вовка переоделся в кожаный камзол, натянул добротные сапоги (на портянки пошла монашеская ряса) и накинул черный плащ с капюшоном. Сунул в карман жезл, еще раз оглядел камеру (уходя, проверь — не забыл ли чужого) и осторожно открыл дверь. Пусто.

Ссутулившись и надвинув капюшон на глаза, он шаркающим шагом неторопливо двинулся по коридорам каземата. Поворот, еще один, пять ступеней наверх, решетка. Два знакомых стражника по ту сторону мирно пьют пиво из глиняных кувшинов. На маленьком столике крохотной караульной горка красных раков, лоснящийся жиром лещ и блюдо с сухарями. Лепота.

— А-а, брат Дурилла, — звякнула связка ключей, и решетка со скрипом отъехала в сторону, спрятавшись в толще каменной стены. — Присоединяйся к нам, — стражник приветливо махнул рукой. — Устал, небось, от трудов праведных.

Две луженые глотки дружно забулькали в жалком подобии смеха. Вовка молча сел на лавку и резким движением (Гульчитай, открой личико) сдернул капюшон.

— Ты?! — задохнулся от возмущения стражник, судорожно лапая непослушную алебарду.

— Караул! — прохрипел второй, пятясь назад вместе с табуреткой. — Побег…

— Сидеть! — властно приказал Вовка и достал из кармана жезл. — Придушу как котят… в смысле — поджарю, — быстро поправился он, кивком головы указав на джидаевскую игрушку.

Мясисто-багровые физиономии сморщились, сдулись, покрылись капельками пота.

Вовка неторопливо оторвал клешню у крупного рака, с наслаждением разжевал и отхлебнул добрый глоток прямо из кувшина.

— Мальчонку куда дели?

Стражники недоуменно переглянулись.

— Какого мальчонку, ваша милость? — осторожно молвил один, испугано стрельнув глазами в сторону жезла. — Никого, кроме вас не привозили.

— Яном кличут, — напомнил Вовка, вгрызаясь в леща. — Дерьмо у вас, а не пиво.

— Дык, ваше сиятельство, — расплылся в угодливой улыбке первый стражник. — Их в Северный Замок отвезли, сразу после ареста. Личный приказ его преосвященства.

— Это где? — опорожнив кувшин, Вовка брезгливо заглянул внутрь и отбросил жалобно хрустнувшую посудину в угол. — В городе?

— Никак нет, ваша милость, — сглотнул слюну второй стражник, жадным взором провожая остатки леща. — Верст двести отсель будет… — поймав вопросительный взгляд, угодливо пояснил: — Через Синие перевалы, в Лунных лесах.

Угу. Нижнее дупло крайнего дуба в третьем ряду. Спросить дятла… Вовка вытер руки о бороду испугано вздрогнувшего стражника и неожиданно спросил:

— А там что?

Головы стражников синхронно повернулись в указанном направлении и через мгновенье с глухим бильярдным стуком отскочили друг от друга. Удовлетворенно крякнув, Вовка подхватил связку с ключами и, беспечно посвистывая, направился к выходу. На улице темнело.

Куда идти дальше он не знал. Мальчонку было жаль — зацепил чем-то его сорванец! — но тащится за двести верст к черту на рога, да без гроша в кармане… Наведаться к его дяде?